ФРИДРИХ ДЮРРЕНМАТТ
ВИЗИТ СТАРОЙ ДАМЫ
Действующие лица:
Посетители:
Клара Цаханассьян - урожденная Вешер, мультимиллионерша.
Седьмой муж.
Восьмой муж.
Девятый муж.
Дворецкий.
Тоби и Роби - громилы, жующие резинку.
Коби и Лоби - слепцы.
Те, кого посещают:
Илл.
Его жена.
Дочь.
Сын.
Бургомистр.
Священник.
Учитель.
Врач.
Полицейский.
Первый, Второй, Третий, Четвертый - жители Гюллена.
Художник.
Первая женщина.
Вторая женщина.
Луиза.
Остальные:
Начальник станции.
Начальник поезда.
Кондуктор.
Судебный исполнитель.
Непрошеные гости:
Первый газетчик.
Второй газетчик.
Радиокомментатор.
Кинооператор.
Фотокорреспондент.
Действие происходит в захолустном городке Гюллене.
Время действия: наши дни. Антракт после второго действия.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сначала слышен удар вокзального колокола, затем подымается занавес и открывается дощечка с надписью: «Гюллен».
Это название заштатного, обнищавшего городка, очертания которого едва различимы в глубине. Вокзал также пришел в запустение - на стене ободранное расписание, за дверью с надписью: «Вход воспрещен» - ржавый селектор.
Посреди сцены - убогая привокзальная улочка, отгороженная или не отгороженная от перрона. Но и улочка и перспектива городка в глубине только едваедва намечены. Слева маленький домишко без окон, под черепичной крышей; его стены оклеены вылинявшими плакатами. Слева надпись - «Женская», справа - «Мужская». Все это освещено еще ярким осенним солнцем.
Между женской и мужской уборными скамья, на которой сидят четверо мужчин. Пятый в столь же потрепанном костюме, как и остальные, выводит красной краской на большом полотнище: «Добро пожаловать, Клерхен». Нарастает шум проносящегося мимо экспресса. Начальник станции поднимает флажок, пропуская состав. Сидящие на скамье поворачивают головы слева направо, провожая поезд.
Первый. Экспресс «Гудрун», ГамбургНеаполь.
Второй. А в одиннадцать двадцать семь пройдет «Неистовый Роланд», ВенецияСтокгольм.
Третий. Вот и осталось в жизни - смотреть, как проносятся поезда.
Четвертый. А пять лет назад и «Гудрун» и «Неистовый Роланд» останавливались в Гюллене. И «Дипломат», и «Лорелея»… В Гюллене останавливались все знаменитые поезда.
Первый. Поезда мирового значения!
Второй. А теперь и почтовые проходят мимо. Останавливаются только два: из Каффигена и тот, что приходит в час тринадцать из Кальберштадта.
Третий. Да, все пошло прахом.
Четвертый. Вот и фирма Вагнера лопнула.
Первый. Бокман обанкротился.
Второй. И фирма «Место под солнцем» тоже на замке.
Третий. Что нам осталось? Пособие по безработице.
Четвертый. И тарелка бесплатной похлебки.
Первый. Разве это жизнь?!
Второй. В чем душа держится…
Третий. Одной ногой в гробу.
Четвертый. Как и весь наш город.
Удар колокола.
Второй. В самый раз приехать миллиардерше. Слыхали, она построила в Кальберштадте госпиталь.
Третий. Дада, а в Каффигене - ясли. В столице отгрохала собор.
Художник. И мазиле Цимту заказала портрет. Да разве он художникнатуралист!
Первый. Что ей стоит при еето деньгах. Имея всю араратскую нефть, железные дороги Запада, радиостанции Севера и все притоны Гонконга.
Шум приближающегося поезда. Начальник станции поднимает флажок, пропуская его. Четверо на скамейке провожают взглядом уходящий поезд.
Четвертый. Экспресс «Дипломат».
Третий. Да, когдато мы были культурным городом.
Второй. Одним из лучших в стране.
Первый. Европе!
Четвертый. Гете провел здесь целую ночь. В гостинице «Золотой апостол».
Третий. Брамс создал у нас свой квартет.
Удар колокола.
Второй. Бертольд Шварц изобрел порох!
Художник. А я с блеском окончил Школу изящных искусств в Париже. Для чего? Чтобы малевать здесь вывески?!
Шум приближающегося поезда. Слева появляется кондуктор, повидимому, он соскочил с подножки вагона.
Кондуктор (объявляет протяжно) . Гюллен!
Первый. Пассажирский из Каффигена.
Пассажир проходит мимо сидящих на скамейке и скрывается за дверью с надписью: «Мужская».
Второй. Судебный исполнитель.
Третий. Явился описывать мебель в ратуше.
Четвертый. Политически нам тоже теперь грош цена.
Начальник станции (поднимая флажок) . Отправление!
Из городка появляются бургомистр, учитель, священник и Илл - мужчина лет шестидесяти пяти. У всех потрепанный вид.
Бургомистр. Высокая гостья прибудет в час тринадцать почтовым из Кальберштадта.
Учитель. В ее честь выступит смешанный хор и детский ансамбль.
Священник. Ударит пожарный колокол. Его еще не заложили.
Бургомистр. На базарной площади в честь миллиардерши будет играть духовой оркестр, а спортсмены построятся в пирамиду. Потом в «Золотом апостоле» будет дан завтрак. Увы! На иллюминацию собора и ратуши нету денег…
Судебный исполнитель выходит из домика.
Судебный исполнитель. Добрый день, господин бургомистр, сердечный привет!
Бургомистр. Судебный исполнитель Глютц? А выто здесь зачем?
Судебный исполнитель. Уж ктокто, а вы, господин бургомистр, это знаете. Мне предстоит огромная работа. Шутка ли - описать имущество целого города!
Бургомистр. У города не осталось никакого имущества, кроме старой пишущей машинки.
Судебный исполнитель. А вы забыли, господин бургомистр, музей города Гюллена?
Бургомистр. Три года, как продан в Америку. Городская касса пуста. Налогов никто не платит.
Судебный исполнитель. Это надо выяснить. Страна благоденствует, а Гюллен с его «Местом под солнцем» пошел по миру.
Бургомистр. Это какаято экономическая загадка!
Первый. Масонский заговор.
Второй. Жидомасонский!
Третий. Происки акул капитализма.
Четвертый. Сюда протянули свои щупальца коммунисты.
Удар колокола.
Судебный исполнитель. Уж ято чтонибудь выищу. Все вижу насквозь. Пойду проверю городскую кассу. (Уходит.)
Бургомистр. Пусть лучше грабит сейчас, чем после приезда миллиардерши.
Художник закончил писать плакат.
Илл. Это уж чересчур, бургомистр. Слишком фамильярно. Надо было написать: «Добро пожаловать, Клара Цаханассьян».
Первый. Но мы всегда звали ее Клерхен.
Второй. Клерхен Вешер.
Третий. Она здесь выросла.
Четвертый. Отец ее здесь строил.
Художник. Я напишу на обороте: «Добро пожаловать, Клара Цаханассьян». А когда она пустит слезу, мы повернем плакат лицом.
Второй. Курьерский «Биржевик», ЦюрихГамбург.
Еще один экспресс проносится справа налево.
Третий. Минута в минуту. Можно проверять часы.
Четвертый. Валяйте! Только у кого из нас остались часы?
Бургомистр. Господа, миллионерша - наша последняя надежда.
Священник. Не считая Господа Бога.
Бургомистр. Да, не считая Господа Бога.
Учитель. Но Бог денег не платит.
Бургомистр. Вы были ее близким другом, Илл, все теперь зависит от вас.
Священник. У вас, кажется, тогда произошел разрыв? До меня дошли какието слухи… Вы не хотите ничего рассказать своему духовному пастырю?
Илл. Да уж, когдато мы с ней были в дружбе… Ближе некуда! Молодые, горячие… Я был парнем хоть куда сорок пять лет назад. А она, Клара, так и вижу ее, выходит ко мне навстречу из темного сарая или бежит босая по мху и листве в Конрадовом лесу, рыжие волосы, а сама гибкая, стройная как тростинка, нежная… дьявольски хороша была, прямо колдунья! Жизнь нас разлучила, только жизнь, так это всегда и бывает.
Бургомистр. Для моего маленького спича в «Золотом апостоле» нужны коекакие детали о госпоже Цаханассьян. (Вытаскивает из кармана блокнот.)
Учитель. Я разыскал старые классные журналы, но, боюсь, они нам не помогут. Отметки у Клары Вешер были, увы, плохие. И по поведению тоже. Только ботаникой и зоологией она занималась сносно.
Бургомистр (помечая в блокноте) . Прекрасно! Успехи по ботанике и зоологии. Прекрасно!
Илл. Тут я могу быть вам полезен. Клара всегда стояла за справедливость. До конца. Както раз полиция схватила одного оборванца, и Клара стала кидать в полицейских камнями.
Бургомистр. Ага, жажда справедливости. Неплохо. Это производит впечатление. Но историю с полицейскими лучше не вспоминать.
Илл. И сердце у нее было доброе. Последнюю рубашку, бывало, отдаст. Картошку крала, чтобы накормить бедную вдову.
Бургомистр. Любовь к ближнему, господа, необходимо упомянуть. Это - самое главное. А не вспомните ли вы какоенибудь здание, которое строил ее отец? Это очень украсило бы мою речь.
Все. Кто это упомнит?
Бургомистр (пряча блокнот в карман) . Ну вот. Я, пожалуй, готов. А остальное - дело Илла.
Илл. Ясно. Мы уж постараемся, чтобы Цаханассьян растрясла тут свои миллиончики.
Бургомистр. Да, миллионы - вот то, что нам до зарезу надо.
Учитель. Одними яслями она от нас не отделается.
Бургомистр. Дорогой Илл, вы у нас в Гюллене самое популярное лицо. Весной кончается срок моего избрания, и я уже договорился с оппозицией. Вы - тот человек, кого наш город хотел бы видеть своим будущим главой, моим преемником.
Илл. Помилуйте, господин бургомистр…
Учитель. Я могу это подтвердить…
Илл. К делу, господа! Прежде всего я хочу рассказать Кларе о нашем бедственном положении.
Священник. Только поосторожнее, поделикатнее…
Илл. Надо действовать с умом, учитывать психологию. Неудачная встреча, и все пойдет насмарку. Ни духовой оркестр, ни хор не помогут!
Бургомистр. Илл прав. Все это очень важно. Госпожа Цаханассьян вступает на родную землю, так сказать, под отчий кров. Она растрогана и сквозь слезы узнает старых, верных друзей. Я, конечно, буду ее встречать не в таком затрапезном виде, а в парадном черном костюме, в цилиндре, под руку с женой, а вперед выйдут обе мои внучки в белом, с розами в руках. Боже мой, только бы нигде не заело!
Удар колокола.
Первый. Курьерский «Неистовый Роланд».
Второй. ВенецияСтокгольм. Одиннадцать двадцать семь!
Священник. Одиннадцать двадцать семь. У нас еще два часа, успеем принять праздничный вид.
Бургомистр. Транспарант «Добро пожаловать, Клара Цаханассьян» поднимут Кюн (показывает на художника) и Хаузер (показывает на четвертого) . Остальные пусть машут шляпами. Только, пожалуйста, не вопите, как в прошлом году, когда приезжала правительственная комиссия. Это ни к чему не привело: субсидии нам так и не дали. Излишний восторг неуместен - нужна глубокая, сдержанная радость, слезы умиления при виде вновь обретенной дочери Гюллена, вернувшейся под отчий кров! Будьте непосредственны, приветливы, но все должно идти по расписанию: как только кончит петь хор, ударит пожарный колокол. Прежде всего имейте в виду…
Шум приближающегося поезда заглушает слова бургомистра. Скрежет тормозов. Все потрясены.
Пятеро сидевших на скамейке вскакивают.
Художник. «Неистовый Роланд»!
Первый. Остановился!
Второй. В Гюллене!
Третий. В самом убогом…
Четвертый. В самом паршивом…
Первый. В самом жалком городишке на линии ВенецияСтокгольм…
Начальник станции. Конец света! «Неистовый Роланд» как дух возникал изза поворота у Лейтенау и молнией скрывался в долине Пюкенрид!
Справа появляется Клара Цаханассьян, ей шестьдесят два года, у нее рыжие волосы, жемчужное ожерелье, золотые браслеты неимоверных размеров, одета невыносимо вызывающе, но именно благодаря этой экстравагантности видно, что она - светская дама. За ней движется свита: дворецкий Боби лет восьмидесяти, в черных очках, и седьмой муж - высокий, стройный, с черными усиками; он вооружен латным ассортиментом рыболовных принадлежностей. За свитой следует разъяренный начальник поезда в красной шапке, с красной сумкой.
Клара Цаханассьян. Это Гюллен?
Начальник поезда. Вы остановили поезд, сударыня!
Клара Цаханассьян. Я всегда останавливаю поезда.
Начальник поезда. Протестую! Категорически! Поезда в нашей стране не останавливают, даже когда это необходимо. Точное движение поездов - это наш принцип! Попрошу вас дать объяснения.
Клара Цаханассьян. Вот мы и в Гюллене, Моби. Узнаю эту мрачную дыру. Погляди, вон там Конрадов лес и ручей, где ты сможешь ловить форелей и щук, а направо крыша Петерова сарая…
Илл (словно просыпаясь) . Клара!
Учитель. Сама Цаханассьян…
Все. Сама Цаханассьян…
Учитель. А хор еще не собрался!
Бургомистр. Гимнасты! Пожарные!
Священник. Где пономарь?
Бургомистр. Боже мой, а мой костюм, мой цилиндр, мои внучки…
Первый. Клерхен Вешер! Это же Клерхен Вешер! (Вскакивает и несется в город.)
Бургомистр (вдогонку) . Не забудьте сказать моей жене…
Начальник поезда. Я жду ваших объяснений. По долгу службы. От имени правления железной дороги.
Клара Цаханассьян. Дубина! Я хотела взглянуть на этот город. Что же, повашему, мне прыгать с курьерского на ходу?
Начальник поезда. Вы остановили «Неистовый Роланд» только для того, чтобы взглянуть на Гюллен? (С трудом сдерживает негодование.)
Клара Цаханассьян. Конечно.
Начальник поезда. Сударыня! Если вы хотели заехать в Гюллен, пожалуйста, в двенадцать сорок к вашим услугам почтовый из Кальберштадта. Для всех граждан. Прибывает в Гюллен в час тринадцать.
Клара Цаханассьян. Почтовый, который стоит на всех полустанках? Вы что, хотите, чтобы я лишних полчаса тряслась в поезде?
Фридрих Дюрренматт - известный швейцарский немецкоязычный драматург, прозаик и публицист. Он является лауреатом множества литературных премий: Мольеровской, Шиллеровской, австрийской Государственной премии.
Родился этот великий человек 5 января 1921 года в деревне Конольфинген, недалеко от кантона Берн. Через три года в семье появляется младшая дочь Врони. Из-за материального кризиса в 1935 году семья вынуждена была переехать в Берн.
Отец Фридриха был сельским пастором. В связи с этим мальчик воспитывался очень строго, что ограждало его от общества сверстников. Возможно, это и повлияло на развитие его талантов: с раннего возраста он начал рисовать и писать. Для всех своих произведений иллюстрации он создавал собственноручно.
В 1935 году Фридрих поступил в Свободную гимназию в Берне, но позже перевелся в Гумбольдтианум. Преподаватели часто жаловались на его поведение, успехов в учебе у него не было. Сам Фридрих позже говорил, что годы учебы для него - самое неприятное время в его жизни.
После окончания Гумбольдтианума он поступил в университет в Цюрихе, но вскоре перевелся в университет Берна. Однако в 1943 году он бросил обучение и занялся непосредственно литературой.
Через два года с начала творческой карьеры вышла первая пьеса «Ибо сказано». Она была поставлена в театре в 1947 году, но особого фурора не произвела. Однако создание этой театральной постановки стало судьбоносным для Фридриха. Он познакомился с актрисой Лотти Гайсслер, вскоре они поженились и переехали в Лигерц. Поскольку муж является главой, в семье с пятью детьми стал вопрос материального характера.
Заниматься творчеством он не переставал, и вторая пьеса «Ромул Великий» принесла ему долгожданный успех.
Третья пьеса «Брак господина Миссисипи» принесла ему славу. После постановки этих творений Фридрих Дюрренматт был признан драматургом национального масштаба.
Помимо славы и популярности он практически избавился от проблем с финансами: до красивой жизни было еще далеко, однако не нужно было считать копейки, чтобы купить еды жене и пятерым детям.
К тому времени он нашел себя в драматургии, определился с собственным стилем и проблематикой в произведениях: лучше всего у драматурга получалось раскрывать темы человеческого бессилия и противостояние жестокому миру. Его творения никогда не были легки в прочтении или просмотре, всегда были наполнены смыслом и тяжелы для психологического восприятия. В тот момент будущее бессмертное творение (уже не краткое содержание «Визита старой дамы», а полноценная трагикомедия) готовилось к постановке на сцене.
Феноменальна пьеса «Визит старой дамы» (краткое содержание указано в данной статье). Описание главных тем человечества принесло автору всемирную известность. В своем творении автор затронул проблемные вопросы всех времен: верность, честность, месть, власть, любовь и страсть к деньгам.
Несмотря на то что пьеса психологически тяжела, множество людей не по одному разу перечитывают это творение. Хочется отметить, что даже краткое содержание «Визита старой дамы» интригует, шокирует и пробуждает желание посмотреть спектакль на большой сцене.
Действие происходит в ХХ веке в маленьком городке Гюллене. Город решает навестить бывшая жительница Клара Цаханассьян, в девичестве - Вешер. На тот момент она является пожилой миллионершей. Некогда промышленный город сейчас находится на грани нищеты: заводы и фабрики стоят, жители от безденежья сходят с ума. Узнав о приезде Клары, все надеялись, что та даст в дар денег на процветание города. Подталкивать ее к этому решению предложили бакалейщику Иллу, с которым ранее у Клары был роман.
Эффектное появление Клары заставило всех жителей Гюллена вздрогнуть. Поезда не останавливаются в этом городке. Поэтому для того, чтобы выйти, ей пришлось сорвать стоп-кран. Увидев ее, появившуюся в окружении целой свиты, жители ахнули. За некогда юной Кларой Вешер следовал ее седьмой муж, двое крупных мужчин, несущих ее шлейф, дворецкий, горничные и двое слепых - Коби и Лоби. Внешний вид дамы также поверг в шок: вместо правой руки и левой ноги у нее были инновационные протезы. Конечности она потеряла в авиа- и автокатастрофе. Багаж, который несли за ней, состоял из бесчисленного количества чемоданов, гроба и клетки с черным барсом. Проходя мимо полицейского, она задала вопрос, умеет ли он закрывать глаза на происходящее в городе. Также Клара задала вопрос священнику, отпускает ли он грехи приговоренным к смертной казни. Святой отец, в свою очередь, ответил, что кара смертью отменена. Главная героиня сказала, что ее вновь придется ввести. Свидетели этого диалога остались в полном недоумении.
Илл решил провести бывшую возлюбленную по местам их бурной любви, решить вопрос через нахлынувшие воспоминания. В дальнейшем Илл женился на Матильде Блюмхард, богатой наследнице молочной лавки, а Клара вышла замуж за миллионы Цаханассьяна. После любовных воспоминаний Илл признался, что всегда мечтал вернуть давно минувшие чувства, между чем просит возлюбленную помочь городу деньгами.
По возвращению из ностальгического путешествия на праздничном ужине, устроенном местной главой, Клара объявляет о том, что она пожертвует Гюллену миллиард: пятьсот миллионов на восстановление города, еще пятьсот разделит между жителями, но при условии если они совершат правосудие.
После этого заявления она просит выйти к народу своего дворецкого. Им оказался бывший судья Гюллена, которого узнали все. Он напоминает людям о судебном процессе, произошедшем 45 лет назад. Тогда Клара Вешер ждала ребенка от Илла, а тот, в свое оправдание, привел двух пьяниц, которые за бутылку алкоголя дали показания, что также спали с Кларой, и отцовство не подтверждается. После этого юную Клару с позором выгнали из города. Она попала в публичный дом, а новорожденную девочку отдали в детский дом, где она скончалась через год.
Для девушки это была большая трагедия, после чего она поклялась себе вернуться в город и отомстить. После замужества первым делом Клара велела громилам отыскать лжесвидетелей по ее делу и ослепить их. С тех пор Лоби и Коби живут рядом с ней.
После оглашения этой истории дама заявила, что Гюллен получит миллиард, если кто-то убьет Илла. Священник ответил, что никто из горожан не сможет быть в роли палача, однако Клара сказала, что у нее есть время подождать.
Илл стал замечать, что у большинства жителей начали появляться новые вещи, они стали покупать дорогие продукты. Он старался не воспринимать происходящее близко к сердцу, но вскоре чувство безысходности от скорой смерти овладело им.
Тем временем Клара играет очередную свадьбу с молодым актером, горожане веселятся на пиршествах. Народ постепенно забывает о нищенстве, промышленные предприятия города один за другим возобновляют свою работу. Бургомистр, не выдержав всего происходящего, просит Илла покончить с собой и дать городу шанс зажить нормальной жизнью. Пожилой бакалейщик отказывается, но последнее событие добивает Илла. У миллионерши сбежал черный барс, которого она привезла с собой. В юности Клара называла Илла «своим черным барсом». В скором времени барса отлавливают в лесах и убивают. Бывший возлюбленный окончательно смирился с собственной смертью. На городском собрании все жители единогласно голосуют за казнь мужчины.
После собрания Клара подошла к Иллу и сказала, что до сих пор его любит, но эта любовь подобна чудовищу внутри нее. После чего отважные горожане лишают бакалейщика жизни. Зажиточная старая дама сдержала свое обещание: деньги отданы городу и народу. Уезжая из города, Клара забирает тело в гробу и отвозит в поместье у моря, где помещает его в мавзолей.
Суть трагикомедии тесно связана с народом наших дней. Многие преступления, происходящие в реальной жизни, схожи с пьесой: кто-то просто отстраняется от проблемы, кто-то занимает "моральную" точку зрения, а в итоге все становятся соучастниками, так как никто не попытался помочь и решить противозаконную ситуацию. Произведение гласит не только о самом факте убийства, но и о второстепенных факторах: соблазне, ради которого горожане пошли на это. Автор показал, какое влияние имеют деньги, и как они могут изменить даже священника и полицейского.
Также Дюрренматт заставил задуматься нас о своих поступках для того, чтобы в жизни каждого не пришла своя "старая дама". Анализ и краткое содержание "Визита старой дамы" Дюрренматта показывает, что темы, затронутые в пьесе 1955 года, актуальны по сей день.
Краткий пересказ содержания «Визита старой дамы» приводит в восторг. Несомненно, это гениальная пьеса, затрагивающая насущные проблемы людей того времени и наших дней. Впервые краткое содержание спектакля "Визит старой дамы" в Москве было представлено режиссером Иланом Роненом. Зал Малого театра заполнялся бесчисленным количеством зрителей, билеты возможно было купить только за несколько месяцев до спектакля. Такого аншлага Малый театр не видел давно. Швейцарский писатель Дюрренматт даже в кратком содержании «Визита старой дамы» смог заинтриговать миллионы людей, а полноценная пьеса оставляла зрителей в диком восторге.
Действие происходит в захолустном швейцарском городке Гюллене в 50-е гг. XX в. В городок приезжает старая мультимиллионерша Клара Цаханассьян, урожденная Вешер, бывшая жительница Гюллена. Некогда в городке работало несколько промышленных предприятий, но один за другим они обанкротились, и городок пришел в полнейшее запустение, а его жители обнищали. Обитатели Гюллена возлагают большие надежды на приезд Клары. Они рассчитывают, что она оставит родному городу несколько миллионов на его обновление. «Обрабатывать» гостью, пробуждать в ней ностальгию по былым временам, проведенным ею в Гюллене, жители города доверяют шестидесятилетнему бакалейщику Иллу, с которым у Клары в юности был роман.
Чтобы сойти в городе, в котором редко останавливаются поезда, Клара срывает стоп-кран и появляется перед жителями в окружении целой свиты своих приближенных, состоящей из её седьмого мужа, дворецкого, двух громил, все время жующих жвачку и несущих её паланкин, горничных и двух слепцов Коби и Лоби. У нее нет левой ноги, которую она потеряла в автокатастрофе, и правой руки, утраченной в авиакатастрофе. Обе эти части тела заменяют первоклассные протезы. За ней следует багаж, состоящий из огромного количества чемоданов, клетки с черным барсом и гроба. Клара проявляет интерес к полицейскому, любопытствуя, умеет ли он закрывать глаза на то, что происходит в городе, и священнику, спрашивая его, отпускает ли он грехи приговоренным к смерти. На его ответ, что в стране смертная казнь отменена, Клара высказывает мнение, что её, вероятно, снова придется ввести, чем повергает жителей Гюллена в недоумение.
Клара решает вместе с Иллом обойти все те места, где некогда бурлила их страсть: Петеров сарай, Конрадов лес. Тут они целовались и любили друг друга, а потом Илл женился на Матильде Блюмхард, точнее, на её молочной лавке, а Клара вышла замуж за Цаханассьяна, за его миллиарды. Тот нашел её в гамбургском публичном доме. Клара курит. Илл мечтает о возврате давно минувших дней и просит Клару помочь родному городу материально, что она и обещает сделать.
Они возвращаются из леса в город. На праздничном обеде, устроенном бургомистром, Клара объявляет, что подарит Гюллену миллиард: пятьсот миллионов городу и пятьсот миллионов разделит поровну между всеми жителями, но при одном условии - при условии свершения правосудия.
Она просит своего дворецкого выйти вперед, и жители узнают в нем окружного судью Хофера, который сорок пять лет назад был судьей города Гюллена. Он напоминает им о судебном процессе, состоявшемся в те времена, Клара Вешер, как звали госпожу Цаханассьян до замужества, ждала ребенка от Илла. Однако тот привел на суд двух лжесвидетелей, которые за литр водки показали, что тоже спали с Кларой, так что отцом ожидаемого Кларой ребенка якобы не обязательно является Илла. Клару выгнали из города, она попала в публичный дом, а ребенок, девочка, родившаяся у нее, умерла через год после рождения на руках у чужих людей, в детском доме, в который, согласно закону, её поместили.
Тогда Клара поклялась, что вернется когда-нибудь в Гюллен и отомстит за себя. Разбогатев, она велела разыскать тех лжесвидетелей, которые, по их словам, являлись её любовниками, и приказала своим громилам оскопить и ослепить их. С тех пор они живут рядом с ней.
Клара требует, чтобы свершилось, наконец, правосудие. Она обещает, что город получит миллиард, если кто-нибудь убьет Илла. Бургомистр с достоинством от лица всех горожан заявляет, что жители Гюллена - христиане и во имя гуманизма отвергают её предложение. Лучше быть нищими, чем палачами. Клара уверяет, что готова подождать.
В гостинице «Золотой апостол» в отдельном номере стоит привезенный Кларой гроб. Её громилы ежедневно носят с вокзала в гостиницу все новые и новые траурные венки и букеты.
В магазин Илла входят две женщины и просят продать им молока, масла, белого хлеба и шоколада. Подобной роскоши они никогда себе не позволяли. Причем получить все это они хотят в кредит. Следующие покупатели просят дать им коньяку и самого лучшего табака, и тоже в кредит. Илл начинает прозревать и, страшно волнуясь, спрашивает, чем все они собираются расплачиваться.
Тем временем из клетки Клары, которая уже успела сменить седьмого мужа на восьмого, киноактера, сбегает черный барс. Надо сказать, что в молодости Илла она тоже называла «своим черным барсом». Все жители Гюллена принимают меры предосторожности и ходят по городу с оружием. Атмосфера в городе накаляется. Илл чувствует себя загнанным в угол. Он идет к полицейскому, к бургомистру, к священнику и просит их защитить его, а Клару Цаханассьян арестовать за подстрекательство к убийству. Все трое советуют ему не принимать случившееся близко к сердцу, ибо никто из жителей не принял предложение миллиардерши всерьез и не собирается его убивать. Илл, однако, замечает, что на полицейском тоже новые ботинки, а во рту золотой зуб. Бургомистр красуется в новом галстуке. Дальше - больше: горожане начинают покупать себе стиральные машины, телевизоры, автомобили. Илл чувствует, к чему идет дело, и хочет уехать на поезде. До вокзала его провожает толпа с виду доброжелательных горожан. Илл, однако, так и не решается войти в поезд, потому что боится, что, как только он окажется в вагоне, его сразу же схватит кто-нибудь из них. Черного барса наконец подстреливают.
К Кларе приходят городской врач и школьный учитель. Они сообщают ей, что город находится в критическом положении, поскольку их сограждане слишком много себе накупили, и теперь настал час расплаты. Они просят дать им кредиты, чтобы возобновить деятельность предприятий города. Предлагают ей купить их, разработать залежи железной руды в Конрадовом лесу, добывать нефть в долине Пюкенрид. Лучше вложить по-хозяйски миллионы под проценты, чем выбросить на ветер целый миллиард. Клара сообщает, что город и так уже давно целиком принадлежит ей. Она хочет лишь отомстить за ту рыжую девчонку, которая дрожала от холода, когда жители прогоняли её из города и смеялись ей вслед.
Горожане же тем временем веселятся на свадьбах Клары, которые она устраивает одну за другой, чередуя их с бракоразводными процессами. Они приобретают все более и более зажиточный и элегантный вид. Общественное мнение складывается не в пользу Илла. Бургомистр беседует с Иллом и просит его, как порядочного человека, покончить с собой собственноручно и снять грех с горожан. Илл отказывается это сделать. Однако с неизбежностью своей участи он, похоже, уже почти смирился. На собрании городской общины горожане единодушно принимают решение покончить с Иллом.
Перед собранием Илл беседует с Кларой, которая признается, что до сих пор любит его, но эта любовь, как и она сама, превратилась в окаменевшее чудовище. Она собирается отвезти его тело на берег Средиземного моря, где у нее есть имение, и поместить его в мавзолей. Тем же вечером, после собрания, мужчины окружают Илла и лишают его жизни, уверяя, что делают это лишь во имя торжества справедливости, а не из корысти. Клара выписывает бургомистру чек и под восхищенно-хвалебные возгласы горожан покидает Гюллен, где уже вовсю дымят трубы завода, строятся новые дома, повсюду кипит жизнь.
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Шрифт:
100% +
Клара Цаханассьян – урожденная Вешер, мультимиллионерша
Седьмой муж (Моби)
Восьмой муж (Хоби)
Девятый муж (Цоби)
Дворецкий (Боби)
Тоби и Роби – громилы, жующие резинку
Коби и Лоби – слепцы
Его жена
Дочь
Бургомистр
Священник
Учитель
Врач
Полицейский
Первый , Второй , Третий , Четвертый – жители Гюллена
Художник
Первая женщина
Вторая женщина
Луиза
Начальник станции
Начальник поезда
Кондуктор
Судебный исполнитель
Первый газетчик
Второй газетчик
Радиокомментатор
Кинооператор
Фотокорреспондент
Действие происходит в захолустном городке Гюллене.
Время действия: наши дни.
Антракт после второго действия.
Сначала слышен удар вокзального колокола, затем подымается занавес и открывается дощечка с надписью: «Гюллен». Это название заштатного, обнищавшего городка, очертания которого едва различимы в глубине. Вокзал также пришел в запустение – на стене ободранное расписание, за дверью с надписью: «Вход воспрещен» – ржавый селектор. Посреди сцены – убогая привокзальная улочка, отгороженная или не отгороженная от перрона. Но и улочка и перспектива городка в глубине только едва-едва намечены. Слева маленький домишко без окон, под черепичной крышей; его стены оклеены вылинявшими плакатами. Слева надпись – «Женская», справа – «Мужская». Все это освещено еще ярким осенним солнцем. Между женской и мужской уборными скамья, на которой сидят четверо мужчин . Пятый в столь же потрепанном костюме, как и остальные, выводит красной краской на большом полотнище: «Добро пожаловать, Клерхен». Нарастает шум проносящегося мимо экспресса. Начальник станции поднимает флажок, пропуская состав. Сидящие на скамье поворачивают головы слева направо, провожая поезд.
Первый . Экспресс «Гудрун», Гамбург – Неаполь.
Второй . А в одиннадцать двадцать семь пройдет «Неистовый Роланд», Венеция – Стокгольм.
Третий . Вот и осталось в жизни – смотреть, как проносятся поезда.
Четвертый . А пять лет назад и «Гудрун» и «Неистовый Роланд» останавливались в Гюллене. И «Дипломат», и «Лорелея»… В Гюллене останавливались все знаменитые поезда.
Первый . Поезда мирового значения!
Второй . А теперь и почтовые проходят мимо. Останавливаются только два: из Каффигена и тот, что приходит в час тринадцать из Кальберштадта.
Третий . Да, все пошло прахом.
Четвертый . Вот и фирма Вагнера лопнула.
Первый . Бокман обанкротился.
Второй . И фирма «Место под солнцем» тоже на замке.
Третий . Что нам осталось? Пособие по безработице.
Четвертый . И тарелка бесплатной похлебки.
Первый . Разве это жизнь?!
Второй . В чем душа держится…
Третий . Одной ногой в гробу.
Четвертый . Как и весь наш город.
Удар колокола.
Второй . В самый раз приехать миллиардерше. Слыхали, она построила в Кальберштадте госпиталь.
Третий . Да-да, а в Каффигене – ясли. В столице отгрохала собор.
Художник . И мазиле Цимту заказала портрет. Да разве он художник-натуралист!
Первый . Что ей стоит при ее-то деньгах. Имея всю араратскую нефть, железные дороги Запада, радиостанции Севера и все притоны Гонконга.
Шум приближающегося поезда. Начальник станции поднимает флажок, пропуская его. Четверо на скамейке провожают взглядом уходящий поезд.
Четвертый . Экспресс «Дипломат».
Третий . Да, когда-то мы были культурным городом.
Второй . Одним из лучших в стране.
Первый . Европе!
Четвертый . Гёте провел здесь целую ночь. В гостинице «Золотой апостол».
Третий . Брамс создал у нас свой квартет.
Удар колокола.
Второй . Бертольд Шварц изобрел порох!
Художник . А я с блеском окончил Школу изящных искусств в Париже. Для чего? Чтобы малевать здесь вывески?!
Шум приближающегося поезда. Слева появляется кондуктор , по-видимому, он соскочил с подножки вагона.
Кондуктор (объявляет протяжно) . Гюллен!
Первый . Пассажирский из Каффигена.
Пассажир проходит мимо сидящих на скамейке и скрывается за дверью с надписью: «Мужская».
Второй . Судебный исполнитель.
Третий . Явился описывать мебель в ратуше.
Четвертый . Политически нам тоже теперь грош цена.
Начальник станции (поднимая флажок) . Отправление!
Из городка появляются бургомистр , учитель , священник и Илл – мужчина лет шестидесяти пяти. У всех потрепанный вид.
Бургомистр . Высокая гостья прибудет в час тринадцать почтовым из Кальберштадта.
Учитель . В ее честь выступит смешанный хор и детский ансамбль.
Священник . Ударит пожарный колокол. Его еще не заложили.
Бургомистр . На базарной площади в честь миллиардерши будет играть духовой оркестр, а спортсмены построятся в пирамиду. Потом в «Золотом апостоле» будет дан завтрак. Увы! На иллюминацию собора и ратуши нету денег…
Судебный исполнитель выходит из домика.
Судебный исполнитель . Добрый день, господин бургомистр, сердечный привет!
Бургомистр . Судебный исполнитель Глютц? А вы-то здесь зачем?
Судебный исполнитель . Уж кто-кто, а вы, господин бургомистр, это знаете. Мне предстоит огромная работа. Шутка ли – описать имущество целого города!
Бургомистр . У города не осталось никакого имущества, кроме старой пишущей машинки.
Судебный исполнитель . А вы забыли, господин бургомистр, музей города Гюллена?
Бургомистр . Три года, как продан в Америку. Городская касса пуста. Налогов никто не платит.
Судебный исполнитель . Это надо выяснить. Страна благоденствует, а Гюллен с его «Местом под солнцем» пошел по миру.
Бургомистр . Это какая-то экономическая загадка!
Первый . Масонский заговор.
Второй . Жидо-масонский!
Третий . Происки акул капитализма.
Четвертый . Сюда протянули свои щупальца коммунисты.
Удар колокола.
Судебный исполнитель . Уж я-то что-нибудь выищу. Все вижу насквозь. Пойду проверю городскую кассу. (Уходит.)
Бургомистр . Пусть лучше грабит сейчас, чем после приезда миллиардерши.
Художник закончил писать плакат.
Илл . Это уж чересчур, бургомистр. Слишком фамильярно. Надо было написать: «Добро пожаловать, Клара Цаханассьян».
Первый . Но мы всегда звали ее Клерхен.
Второй . Клерхен Вешер.
Третий . Она здесь выросла.
Четвертый . Отец ее здесь строил.
Художник . Я напишу на обороте: «Добро пожаловать, Клара Цаханассьян». А когда она пустит слезу, мы повернем плакат лицом.
Второй . Курьерский «Биржевик», Цюрих – Гамбург.
Еще один экспресс проносится справа налево.
Третий . Минута в минуту. Можно проверять часы.
Четвертый . Валяйте! Только у кого из нас остались часы?
Бургомистр . Господа, миллионерша – наша последняя надежда.
Священник . Не считая Господа Бога.
Бургомистр . Да, не считая Господа Бога.
Учитель . Но Бог денег не платит.
Бургомистр . Вы были ее близким другом, Илл, все теперь зависит от вас.
Священник . У вас, кажется, тогда произошел разрыв? До меня дошли какие-то слухи… Вы не хотите ничего рассказать своему духовному пастырю?
Илл . Да уж, когда-то мы с ней были в дружбе… Ближе некуда! Молодые, горячие… Я был парнем хоть куда сорок пять лет назад. А она, Клара, так и вижу ее, выходит ко мне навстречу из темного сарая или бежит босая по мху и листве в Конрадовом лесу, рыжие волосы, а сама гибкая, стройная как тростинка, нежная… дьявольски хороша была, прямо колдунья! Жизнь нас разлучила, только жизнь, так это всегда и бывает.
Бургомистр . Для моего маленького спича в «Золотом апостоле» нужны кое-какие детали о госпоже Цаханассьян. (Вытаскивает из кармана блокнот.)
Учитель . Я разыскал старые классные журналы, но, боюсь, они нам не помогут. Отметки у Клары Вешер были, увы, плохие. И по поведению тоже. Только ботаникой и зоологией она занималась сносно.
Бургомистр (помечая в блокноте) . Прекрасно! Успехи по ботанике и зоологии. Прекрасно!
Илл . Тут я могу быть вам полезен. Клара всегда стояла за справедливость. До конца. Как-то раз полиция схватила одного оборванца, и Клара стала кидать в полицейских камнями.
Бургомистр . Ага, жажда справедливости. Неплохо. Это производит впечатление. Но историю с полицейскими лучше не вспоминать.
Илл . И сердце у нее было доброе. Последнюю рубашку, бывало, отдаст. Картошку крала, чтобы накормить бедную вдову.
Бургомистр . Любовь к ближнему, господа, необходимо упомянуть. Это – самое главное. А не вспомните ли вы какое-нибудь здание, которое строил ее отец? Это очень украсило бы мою речь.
Все . Кто это упомнит?
Бургомистр (пряча блокнот в карман) . Ну вот. Я, пожалуй, готов. А остальное – дело Илла.
Илл . Ясно. Мы уж постараемся, чтобы Цаханассьян растрясла тут свои миллиончики.
Бургомистр . Да, миллионы – вот то, что нам до зарезу надо.
Учитель . Одними яслями она от нас не отделается.
Бургомистр . Дорогой Илл, вы у нас в Гюллене самое популярное лицо. Весной кончается срок моего избрания, и я уже договорился с оппозицией. Вы – тот человек, кого наш город хотел бы видеть своим будущим главой, моим преемником.
Илл . Помилуйте, господин бургомистр…
Учитель . Я могу это подтвердить…
Илл . К делу, господа! Прежде всего я хочу рассказать Кларе о нашем бедственном положении.
Священник . Только поосторожнее, поделикатнее…
Илл . Надо действовать с умом, учитывать психологию. Неудачная встреча, и все пойдет насмарку. Ни духовой оркестр, ни хор не помогут!
Бургомистр . Илл прав. Все это очень важно. Госпожа Цаханассьян вступает на родную землю, так сказать, под отчий кров. Она растрогана и сквозь слезы узнает старых, верных друзей. Я, конечно, буду ее встречать не в таком затрапезном виде, а в парадном черном костюме, в цилиндре, под руку с женой, а вперед выйдут обе мои внучки в белом, с розами в руках. Боже мой, только бы нигде не заело!
Удар колокола.
Первый . Курьерский «Неистовый Роланд».
Второй . Венеция – Стокгольм. Одиннадцать двадцать семь!
Священник . Одиннадцать двадцать семь. У нас еще два часа, успеем принять праздничный вид.
Бургомистр . Транспарант «Добро пожаловать, Клара Цаханассьян» поднимут Кюн (показывает на художника) и Хаузер (показывает на Четвертого) . Остальные пусть машут шляпами. Только, пожалуйста, не вопите, как в прошлом году, когда приезжала правительственная комиссия. Это ни к чему не привело: субсидии нам так и не дали. Излишний восторг неуместен – нужна глубокая, сдержанная радость, слезы умиления при виде вновь обретенной дочери Гюллена, вернувшейся под отчий кров! Будьте непосредственны, приветливы, но все должно идти по расписанию: как только кончит петь хор, ударит пожарный колокол. Прежде всего имейте в виду…
Шум приближающегося поезда заглушает слова бургомистра. Скрежет тормозов. Все потрясены. Пятеро сидевших на скамейке вскакивают.
Художник . «Неистовый Роланд»!..
Первый . Остановился!
Второй . В Гюллене!..
Третий . В самом убогом…
Четвертый . В самом паршивом…
Первый . В самом жалком городишке на линии Венеция – Стокгольм…
Начальник станции . Конец света! «Неистовый Роланд» как дух возникал из-за поворота у Лейтенау и молнией скрывался в долине Пюкенрид!
Справа появляется Клара Цаханассьян , ей шестьдесят два года, у нее рыжие волосы, жемчужное ожерелье, золотые браслеты неимоверных размеров, одета невыносимо вызывающе, но именно благодаря этой экстравагантности видно, что она – светская дама. За ней движется свита: дворецкий Боби , лет восьмидесяти, в черных очках, и седьмой муж – высокий, стройный, с черными усиками; он вооружен полным ассортиментом рыболовных принадлежностей. За свитой следует разъяренный начальник поезда в красной шапке, с красной сумкой.
Клара Цаханассьян . Это Гюллен?
Начальник поезда . Вы остановили поезд, сударыня!
Клара Цаханассьян . Я всегда останавливаю поезда.
Начальник поезда . Протестую! Категорически! Поезда в нашей стране не останавливают, даже когда это необходимо. Точное движение поездов – это наш принцип! Попрошу вас дать объяснения.
Клара Цаханассьян . Вот мы и в Гюллене, Моби. Узнаю эту мрачную дыру. Погляди, вон там Конрадов лес и ручей, где ты сможешь ловить форелей и щук, а направо крыша Петерова сарая…
Илл (словно просыпаясь) . Клара!
Учитель . Сама Цаханассьян…
Все . Сама Цаханассьян…
Учитель . А хор еще не собрался!..
Бургомистр . Гимнасты! Пожарные!
Священник . Где пономарь!
Бургомистр . Боже мой, а мой костюм, мой цилиндр, мои внучки…
Первый . Клерхен Вешер! Это же Клерхен Вешер! (Вскакивает и несется в город.)
Бургомистр (вдогонку) . Не забудьте сказать моей жене…
Начальник поезда . Я жду ваших объяснений. По долгу службы. От имени правления железной дороги.
Клара Цаханассьян . Дубина! Я хотела взглянуть на этот город. Что же, по-вашему, мне прыгать с курьерского на ходу?
Начальник поезда . Вы остановили «Неистовый Роланд» только для того, чтобы взглянуть на Гюллен? (С трудом сдерживает негодование.)
Клара Цаханассьян . Конечно.
Начальник поезда . Сударыня! Если вы хотели заехать в Гюллен, пожалуйста, в двенадцать сорок к вашим услугам почтовый из Кальберштадта. Для всех граждан. Прибывает в Гюллен в час тринадцать.
Клара Цаханассьян . Почтовый, который стоит на всех полустанках? Вы что, хотите, чтобы я лишних полчаса тряслась в поезде?
Начальник поезда . Это вам дорого обойдется, сударыня.
Клара Цаханассьян . Дай ему тысячу, Боби.
Все (шепотом) . Тысячу…
Дворецкий вручает начальнику поезда тысячу.
Начальник поезда (ошалело) . Сударыня!..
Клара Цаханассьян . И три тысячи в фонд помощи вдовам железнодорожников.
Все (шепотом) . Три тысячи…
Начальник поезда получает от дворецкого три тысячи.
Начальник поезда (растерянно) . Но у нас нет такого фонда, сударыня.
Клара Цаханассьян . Нет – так будет.
Бургомистр шепчет что-то на ухо начальнику поезда.
Начальник поезда (в замешательстве) . Как! Вы Клара Цаханассьян? Пардон! Это в корне меняет дело. Мы сами остановились бы в Гюллене, если бы имели хоть малейшее представление… Возьмите ваши деньги, сударыня. Вот четыре тысячи… Боже мой!
Все (шепотом) . Четыре тысячи!..
Клара Цаханассьян . Оставьте себе эту мелочь.
Все (шепотом) . Оставить? Мелочь?..
Начальник поезда . Может, вы желаете, сударыня, чтобы «Неистовый Роланд» подождал, пока вы осмотрите Гюллен? Правление дороги охотно на это пойдет. Здешний собор заслуживает внимания. В готическом стиле. На портале изображен Страшный суд.
Клара Цаханассьян . А ну-ка, катитесь отсюда вместе с вашим экспрессом.
Седьмой муж (плаксиво) . Но представители печати, мышка, еще там. Они ничего не подозревают и сидят в вагоне-ресторане.
Клара Цаханассьян . Пусть подкрепят силы, Моби. На первых порах они мне в Гюллене не нужны, а потом сами нас найдут.
Второй успел принести бургомистру сюртук. Надев его, бургомистр торжественно подходит к Кларе Цаханассьян. Художник и четвертый поднимают транспарант «Добро пожаловать, Клара Цахана…». Фамилию художник дописать не успел.
Начальник станции (поднимает флажок) . Отправление!
Начальник поезда . Ах, сударыня, умоляю вас, не жалуйтесь моему начальству. Ведь это было чистое недоразумение…
Поезд трогается. Начальник поезда вскакивает на площадку.
Бургомистр . Высокоуважаемая милостивая государыня! Имею честь, как бургомистр города Гюллена, приветствовать вас, нашу высокоуважаемую милостивую государыню, дочь нашего родного города…
Шум отходящего поезда заглушает продолжение его речи.
Клара Цаханассьян . Спасибо, господин бургомистр, за прекрасную речь. (Идет к Иллу, который смущенно делает шаг ей навстречу.)
Илл . Клара!
Клара Цаханассьян . Альфред!
Илл . Как хорошо, что ты здесь…
Клара Цаханассьян . Я всегда хотела вернуться. Всю жизнь, с того самого дня, как отсюда уехала.
Илл (неуверенно) . Вот и молодец…
Клара Цаханассьян . А ты обо мне вспоминал?
Илл . Конечно. Всегда. Ты же знаешь.
Клара Цаханассьян . Счастливые дни были у нас с тобой…
Илл (гордо) . Еще бы! (Учителю.) Видите, господин учитель, она у меня в руках.
Клара Цаханассьян . Зови меня так, как звал когда-то.
Илл . Моя дикая кошка.
Клара Цаханассьян (мурлычет, как старая кошка) . А еще как?
Илл . Моя колдунья.
Клара Цаханассьян . А я звала тебя – мой черный барс.
Илл . Я им и остался.
Клара Цаханассьян . Чепуха! Ты разжирел, поседел, спился…
Илл . А ты все такая же: колдунья!
Клара Цаханассьян . Что ты! Я тоже старая и толстая. Да еще левую ногу потеряла. В автомобильной катастрофе. Теперь я езжу только на курьерских. Но протез у меня первоклассный, а? (Поднимает юбку и показывает левую ногу.) Двигается как живой.
Илл (вытирая пот) . Никогда бы не подумал…
Клара Цаханассьян . Разреши, Альфред, представить тебе моего седьмого мужа. У него табачные плантации. Это очень счастливый брак.
Илл . Буду рад с ним познакомиться.
Клара Цаханассьян . Подойди, Моби, поздоровайся. Его, правда, зовут Педро, но Моби звучит красивее. И больше подходит к Боби – я так зову своего дворецкого. Дворецкого ведь берешь на всю жизнь, вот и приходится приноравливать к нему мужей.
Седьмой муж кланяется.
Правда, он мил? А черные усики какие! Ну-ка, задумайся, Моби!
Седьмой муж задумывается.
Сильней! Сильней!
Седьмой муж сильнее хмурит лоб.
Седьмой муж . Я не могу сильнее, мышка, честное слово, не могу.
Клара Цаханассьян . Нет, можешь! Старайся.
Седьмой муж еще сильнее хмурит лоб.
Удар колокола.
Видишь, теперь вышло. Правда, Альфред, в нем есть что-то демоническое? Даже похож на бразильца. Но это чепуха. Он православный. Отец у него был русский. Нас поп венчал. Вот было интересно. Теперь я хочу поглядеть на Гюллен. (Разглядывает через усыпанный драгоценностями лорнет домик слева.) Гляди, Моби, этот сортир строил мой отец. Хорошая, добротная работа. Ребенком я часами сидела тут на крыше и плевала вниз. Но только на мужчин.
На заднем плане собирается смешанный хор и детский ансамбль. Учитель с цилиндром в руках выступает вперед.
Учитель . Сударыня! Как директор гюлленской гимназии и преданный почитатель божественной госпожи музыки, я нижайше прошу разрешения исполнить в честь вашего приезда скромную песню силами смешанного хора и детского ансамбля.
Клара Цаханассьян . Ну, валяйте, учитель, вашу скромную песню.
Учитель поднимает камертон, хор начинает петь, но в это мгновение раздается грохот приближающегося поезда. Начальник станции стоит с поднятым флажком. Хор тщетно пытается перекричать шум поезда.
Учитель в отчаянии. Наконец поезд проносится мимо.
Бургомистр (в отчаянии) . Пожарный колокол! Ведь должен был ударить пожарный колокол!
Клара Цаханассьян . Здорово спели гюлленцы! Особенно бас, вот тот русый слева, с большим кадыком…
Из-за спин хористов пробирается полицейский . Вытягивается перед Кларой Цаханассьян.
Полицейский . Вахмистр Ханке прибыл в ваше распоряжение, сударыня.
Клара Цаханассьян (разглядывая его) . Спасибо. Я никого не собираюсь сажать за решетку. Но Гюллену вы, пожалуй, скоро понадобитесь… Вы умеете вовремя закрывать глаза?
Полицейский . Еще бы, сударыня. Хорош бы я иначе был здесь, в Гюллене.
Клара Цаханассьян . Хорошее качество. Оно вам понадобится.
Полицейский стоит в недоумении.
Илл (смеется) . Ай да Клара! Ай да колдунья! (Хлопает себя в восторге по ляжкам.)
Бургомистр надевает цилиндр учителя, который тот незаметно передает ему, и выводит вперед своих внучек – семилетних белокурых девочек.
Бургомистр . Мои внучки, сударыня: Гермина и Адольфина. Не хватает только жены. (Вытирает пот.)
Внучки делают книксен и преподносят Кларе Цаханассьян красные розы.
Клара Цаханассьян . Они у вас милашки, поздравляю, бургомистр. Нате!
Клара Цаханассьян сует букет начальнику станции. Бургомистр тайком передает цилиндр священнику, который его надевает.
Бургомистр . Наш священник, сударыня.
Священник снимает цилиндр и кланяется.
Клара Цаханассьян . А-а, вы – священник? Значит, это вы отпускаете грехи умирающим?
Священник (удивленно) . Стараюсь по мере сил.
Клара Цаханассьян . А приговоренным к смерти?
Священник (растерянно) . В нашей стране смертная казнь отменена.
Клара Цаханассьян . Пожалуй, ее снова придется ввести.
Священник смущен. Возвращает бургомистру цилиндр, и тот его надевает.
Илл (смеясь) . Ну и шутки у тебя, моя кошечка!
Клара Цаханассьян . Хватит, пора в город.
Бургомистр предлагает ей руку.
Вы что, в уме? Неужели я потащусь пешком в такую даль на чужой ноге?
Бургомистр (испуганно) . Мигом! Мигом! У нашего врача есть машина. «Мерседес» тысяча девятьсот тридцать второго года.
Полицейский (щелкает каблуками) . Будет исполнено, господин бургомистр. Машину я немедленно пригоню сюда.
Клара Цаханассьян . Отставить. После несчастного случая я передвигаюсь только в паланкине. Эй, Роби, Тоби, сюда!
Слева появляются двое громил , жующих резинку. Эти чудовища несут паланкин. У одного за спиной гитара.
Это два гангстера из Манхэттена. Они были приговорены к казни в Синг-Синге. Но я попросила их выпустить, чтобы они носили мой паланкин. Эта просьба стоила мне по миллиону долларов с головы. А паланкин – из Лувра. Мне его преподнес французский президент. Очень любезный господин, как две капли похож на свои портреты. Роби, Тоби, несите меня в город!
Громилы . О иес, мэм!
Клара Цаханассьян . Сперва в Петеров сарай, потом в Конрадов лес. Хочу вместе с Альфредом посетить наши любимые места. Багаж и гроб пусть отнесут в «Золотой апостол».
Бургомистр (с удивлением) . Гроб?
Клара Цаханассьян . Я привезла с собой гроб. Может, пригодится. Роби, Тоби, живо!
Громилы, продолжая жевать резинку, уносят Клару Цаханассьян в город. Бургомистр подает знак, и толпа разражается приветственными криками, которые, однако, стихают, когда двое слуг проносят великолепный черный гроб, направляясь с ним в Гюллен. Слышны удары пожарного колокола.
Бургомистр . Наконец-то! Слышите? Пожарный колокол!
Толпа следует за гробом. За ней идут горничные Клары Цаханассьян и горожане, неся бесчисленные чемоданы. Полицейский регулирует движение и собирается замкнуть шествие, но справа выходят два низеньких, толстеньких старичка . Они франтовато одеты, держатся за руки и говорят очень тихо.
Оба . Вот мы и в Гюллене. Мы дышим, мы дышим, мы дышим этим воздухом, воздухом Гюллена.
Полицейский . А вы кто такие?
Оба . Мы при даме. Мы при даме… Она зовет нас Коби и Лоби.
Полицейский . Госпожа Цаханассьян будет жить в отеле «Золотой апостол».
Оба (весело) . А мы слепые! А мы слепые!
Полицейский . Слепые? Тогда я вас провожу.
Оба . Спасибо, господин полицейский. Огромное вам спасибо.
Полицейский (с удивлением) . Если вы слепые, откуда вы знаете, что я полицейский?
Оба . По вашему разговору. По вашему разговору. Все полицейские на свете разговаривают одинаково.
Полицейский (подозрительно) . Вы хоть и приличные с виду мужчины, но, видно, не раз имели дело с полицией.
Оба (с радостным удивлением) . Мужчины! Он нас принимает за мужчин!
Полицейский . Черт! А кто же вы такие?
Оба . Скоро поймете. Скоро поймете.
Полицейский (с недоумением) . Однако вы, я вижу, весельчаки!
Оба . А нас кормят отбивными и ветчиной. Каждый день, каждый день.
Полицейский . На вашем месте я бы тоже веселился. Давайте руки, я вас провожу. Странный юмор у этих иностранцев… (Идет с ними в город.)
Оба . К Боби и Моби. К Роби и Тоби…
Смена декораций при поднятом занавесе. Станция и уборная уходят наверх. Холл гостиницы «Золотой апостол». Можно спустить сверху эмблему гостиницы – позолоченную фигуру апостола, которая так и останется висеть на середине сцены. Видны следы былого великолепия. Сейчас все покосилось, облупилось, загрязнилось, обветшало. Бесконечная процессия слуг, которые вносят клетку и бесчисленные чемоданы, а потом уносят их наверх. Справа сидят и пьют водку бургомистр и учитель .
Бургомистр . Чемоданы, видели, сколько чемоданов! А раньше пронесли клетку с диким зверем. Это – черный барс.
Учитель . Она сняла отдельную комнату специально для гроба. Странно.
Бургомистр . У знаменитых дам всегда свои причуды.
Учитель . Видно, она тут надолго расположилась.
Бургомистр . Тем лучше. Она у Илла в руках. Он называл ее – «моя дикая кошечка, моя колдунья». Он вытянет из нее не один миллион. Ваше здоровье, учитель. За то, чтобы Клара Цаханассьян воскресила предприятия Бокмана.
Учитель . И заводы Вагнера.
Бургомистр . И металлургическую фирму «Место под солнцем». Только бы они заработали, а там все пойдет как по маслу – и городская община, и гимназия, и вся наша жизнь.
Чокаются.
Учитель
. Я-то уж ко всему притерпелся. Недаром больше двадцати лет правлю тетрадки гюлленских учеников. Но что такое страх, понял только час назад. Когда с поезда сошла старая дама, вся в черном, меня охватил ужас! Я подумал: вот она – парка, неумолимая богиня судьбы. И если бы ее звали не Клара, а Клото1
Клото – в римской мифологии одна из трех Мойр – богинь судьбы, дочерей верховного бога Зевса и богини правосудия Фемиды, в образе прядущей женщины, олицетворяет собой неуклонное и спокойное действие судьбы.
Все бы поняли сразу, что в ее руках нити человеческих жизней.
Входит полицейский и вешает каску на вешалку.
Бургомистр . Подсаживайтесь, вахмистр.
Полицейский (садясь) . Служить в такой дыре радости мало. Но теперь мы оживем. Только что миллионерша с Иллом были в Петеровом сарае. Вот была трогательная картина. Оба полны благоговения, как в церкви. Неудобно даже было смотреть. А когда они отправились в Конрадов лес, я отстал. Ну и шествие! Впереди паланкин, рядом Илл, а позади камердинер и седьмой муж с удочкой.
Учитель
. Сколько мужчин! Она гетера Лаида2
Лаида – знаменитая древнегреческая гетера, известная красотой, а также алчностью и разборчивостью.
Наших дней.
Полицейский . Да еще эти два толстяка. Сам черт тут ногу сломит.
Учитель . Ужас! Разверзлись врата ада!
Бургомистр . Не понимаю, что они там потеряли в Конрадовом лесу?
Полицейский . То же, что и в Петровом сарае. Обходят места, где когда-то бурлила их страсть.
Учитель . Неугасимый огонь! Как тут не вспомнить Шекспира? Ромео и Джульетту. Господа, я потрясен. Наконец-то наш город узнал кипение античных страстей.
Бургомистр . Ну что ж, выпьем за дорогого Илла, который не жалеет сил, чтобы облегчить нашу участь. Господа! За нашего любимого, за самого уважаемого гражданина нашего города и моего будущего преемника!
Эмблема гостиницы поднимается вверх. Слева входят четверо гюлленцев , вносят деревянную скамью без спинки. Первый встает на скамью, повесив на себя большое вырезанное из картона сердце с инициалами «А.К.». Остальные становятся полукругом с ветками в руках – они изображают деревья.
Первый . Мы теперь буки, мы теперь сосны.
Второй . Мы ели с зеленой хвоей.
Третий . Мы мох и густые заросли терна.
Четвертый . Подлесок и лисьи норы.
Первый . Мы вереницы облаков, мы птиц щебетанье.
Второй . Мы глухая чащоба леса.
Третий . Мы мухоморы и пугливые косули.
Четвертый . Мы шорох веток, мы призрак былой мечты.
Из глубины появляются двое громил, безостановочно жующих резинку; они вносят паланкин с Кларой Цаханассьян . Рядом идет Илл . За ним бредут седьмой муж и дворецкий , который ведет за руки двух слепцов .
Клара Цаханассьян . Вот и Конрадов лес. Роби, Тоби, стойте.
Оба слепца . Роби и Тоби, стойте! Боби и Моби, стойте!
Клара Цаханассьян (выходит из паланкина, осматривается) . Сердце, на нем – наши с тобой инициалы, Альфред! Буквы рассохлись, почти стерлись. Дерево выросло, оно стало толстым и старым, как мы с тобой… (Переходит к другим «деревьям».) Старая роща! Как давно я не бывала здесь, с самой юности, как давно я не пробиралась сквозь ветви, не ступала по темному мху… Эй вы, жвачные животные, мне опротивели ваши морды. Погуляйте-ка с паланкином там, за кустами! А ты, Моби, иди к ручью, по тебе соскучилась твоя рыбка.
Двое громил уходят с паланкином налево. Седьмой муж – направо. Клара Цаханассьян садится на скамью.
Гляди, косуля!
Третий убегает.
Илл . Охота сейчас запрещена. (Садится рядом с ней.)
Клара Цаханассьян . На этом валуне мы с тобой целовались. Больше сорока пяти лет назад. Мы любили друг друга в этих кустах, под этим буком, среди этих мухоморов, на этом мху. Мне было семнадцать, а тебе еще не было двадцати. Потом ты женился на Матильде Блюмхард, на ее мелочной лавочке, а я вышла замуж за Цаханассьяна, за его миллиарды. Он нашел меня в гамбургском публичном доме. Этот старый золотой жук запутался в моих рыжих волосах.
Илл . Клара!
Клара Цаханассьян . Эй, Боби! Сигару!
Оба слепца . Сигару, сигару!
Дворецкий подходит сзади, подает ей сигару и дает прикурить.
Клара Цаханассьян . Грешный человек, люблю сигары! Мне бы, конечно, полагалось курить сигары, которые выпускает мой муж, но нет у меня к ним доверия.
Илл . Я женился на Матильде Блюмхард ради тебя.
Клара Цаханассьян . У нее были деньги.
Илл . Ты была молода, красива. Тебя ждало будущее. Я хотел твоего счастья и ради этого пожертвовал своим.
Клара Цаханассьян . Ну что ж, это будущее настало.
Илл . Если б ты жила здесь, ты была бы такой же нищей, как я.
Клара Цаханассьян . Ты – нищий?
Илл . Разоренный лавочник в разоренном городке.
Клара Цаханассьян . Зато теперь деньги есть у меня.
Илл . С тех пор как ты ушла, у меня не жизнь, а ад.
Клара Цаханассьян . Я теперь сама сущий ад.
Илл . Дома мне поминутно тычут в нос нищетой; мы едва сводим концы с концами.
Клара Цаханассьян . Твоя Матильда не дала тебе счастья?
Илл . Главное, что счастлива ты.
Клара Цаханассьян . А как твои дети?
Илл . Они понятия не имеют, что такое идеалы!
Клара Цаханассьян . Ну, идеалы они еще найдут.
Илл молчит.
Илл . Я веду жалкую жизнь. Ни разу толком не выезжал из Гюллена. Один раз съездил в Берлин и один раз в Тессин, вот и все.
Клара Цаханассьян . И незачем ездить. Я знаю свет…
Илл . Потому что ты могла разъезжать.
Клара Цаханассьян . Потому что мир принадлежит мне.
Илл молчит. Она курит.
Илл . Теперь здесь все будет по-другому.
Клара Цаханассьян . Да.
Илл (осторожно) . Ты нам поможешь?
Клара Цаханассьян . Разве я могу бросить в беде родной город?
Илл . Нам нужны миллионы.
Клара Цаханассьян . Миллионов мало.
Илл (восторженно) . Ах ты моя кошечка! (В порыве чувства хлопает Клару Цаханассьян по колену и сразу же отдергивает руку, скорчившись от боли.)
Клара Цаханассьян . Что, больно? Ты ударил по шарниру протеза.
Первый достает из кармана трубку и большой ржавый ключ. Выколачивает трубку ключом.
Слышишь? Дятел…
Илл . Все так же, как прежде, когда мы были молодые и смелые. Солнце высоко стоит над елями, ослепительный шар. Плывут облака, и где-то в чаще ворожит нам кукушка…
Четвертый . Ку-ку! Ку-ку!
Илл (ощупывает Первого) . Как прохладна кора деревьев, ветер шевелит листву, и она шуршит, как волна по гальке. Все как было… все как было раньше.
Трое изображающих деревья изо всех сил дуют и размахивают руками.
Эх, если бы вернулись те дни, моя колдунья! Если бы нас не разлучила жизнь…
Клара Цаханассьян . Ты, правда, этого хотел бы?
Илл . Да! Только этого! Я по-прежнему тебя люблю. (Целует ей правую руку.) Все та же прохладная белая ручка…
Клара Цаханассьян . Чепуха! Это тоже протез. Из слоновой кости.
Илл (испуганно отдергивает руку) . Клара, у тебя все протезы?
Клара Цаханассьян . Почти. С тех пор как мой самолет разбился в Афганистане. Все погибли, и экипаж тоже. Одна я выползла из-под обломков – меня так легко на тот свет не отправишь!
Оба слепца . Ее на тот свет не отправишь! Ее на тот свет не отправишь!
Торжественные звуки духового оркестра. Сверху на середину сцены снова спускается эмблема гостиницы – позолоченная фигура апостола. Гюлленцы вносят столы, покрытые рваными скатертями. На столах соответствующие приборы и угощение. Один стол ставят посреди сцены, два других – справа и слева, вдоль рампы. Из глубины появляется священник . Входят другие горожане, среди них гимнаст в трико. Появляются бургомистр , учитель и полицейский . Гюлленцы аплодируют. Бургомистр подходит к скамейке, где продолжают сидеть Клара Цаханассьян и Илл, четверо положили ветви и смешались с остальными гюлленцами.
